Няголова М.Д. Представления болгарских ученых о роли С.Л. Рубинштейна в истории российской психологии

М. Д. Няголова

Представления болгарских ученых о роли С.Л. Рубинштейна в истории российской психологии

Имя и творчество выдающегося российского психолога Сергея Леонидовича Рубинштейна широко известно мировой научной общественности. Оно давно стало символом особого научного присутствия российской науки в болгарской психологии. Даже в нашей современности, оказавшейся довольно шоковой со своими категорическими переменами во всех областях социальной жизни Болгарии, его философский и психологический талант остается жалонным ориентиром для всех ученых, посвятивших свои усилия развитию гуманитаристики. К его идеям в Болгарии всегда обращались и обращаются самые серьезные, смелые и ответственные специалисты – психологи.

В конце 30-ых годов болгарские психологи знакомятся с первым систематическим трудом С. Л. Рубинштейна – “Основы психологии” (1935). Они часто цитируют его на страницах периодических журналов, а педагогический психолог Цвятко Петков и первый систематизатор в болгарской психологии – Спиридон Казанджиев анализируют отдельные главы “Основ” в своих работах (Петков, Ц., 1938; Казанджиев, С. 1938).

После Второй мировой войны, фундаментальный труд С. Л. Рубинштейна “Основы общей психологии” (1940) пользуется большим авторитетом и популярностью. Для многих болгарских студентов и молодых ученных он является антифашистким символом научности, символом гуманизма в психологии, настолько необходимым во всех странах послевоенной Европы. У некоторых из них даже возникает идея поступить в аспирантуру у Рубинштейна. С тех пор, в его архиве в Государственной библиотеке России, хранится письмо студентки Эммы Герон (будущего профессора Национальной академии спорта), написанное в 1946 году. В нем она выражает свое желание поступить в аспирантуру под руководством С. Л. Рубинштейна и указывает, что это свое решение приняла после прочтения “Основ общей психологии”. Несомненное волнение вызывает начало этого письма, в котором Герон обращается к Рубинштейну следующими словами: “Уважаемый профессор Рубинштейн, пишу Вам на своем родном языке, но уверенна, что Вы сможете меня понять, потому что для науки не существуют языковых барьер" (Рубинштейн, С. Л., н.а. №642, ед. х. №57, к. 32).

В 1947 –1948 году, Болгарская академия наук принимает решение издать болгарский перевод “Основ общей психологии”. Профессора Асен Киселинчев и Тодор Самодумов (директор Национального института образования) активно ведут переписку с Рубинштейном по поводу будущего издания. По их инициативе он готовит предисловие к болгарскому изданию (Рубинштейн, С. Л., н.а. №642, ед. х. №2, к. 4). Однако, процесс подготовки перевода к изданию совпал с обвинениями к нему в космополитизм. Как уже известно, его сняли со всех научных постов, а его “Основы общей психологии” (1946) оказались объектом самой ожесточенной критики со стороны Сталинской идеологии. В данной ситуации инициатива болгарского академического издательства снята, а Т. Самодумов пишет Рубинштейну, что необходимо подождать лучшие времена, с точки зрения политической конюнктуры (Рубинштейн, С. Л., н.а. №642, ед. х. №45, к. 33). К сожалению, они так и не наступили даже в условиях «Хрущевской оттепели», несмотря на то, что Рубинштейна реабилитировали в 1954 году.

После проведения в СССР историческое совещание по философским вопросам ВНД и психологии в 1962 году, заметно нарастает интерес к трудам Рубинштейна. Он оказывается среди наиболее цитированных авторов в почти всех изданиях по психологии в стране. В 1977 году выходит в свет и болгарское издание “Бытия и сознания”, в переводе Йорданки Осиковской - Мънковой (Рубинщайн, С. Л., 1977). В 70-ые годы в публикациях, посвященных влиянию советской психологии в Болгарии, очень часто указывается на ту роль, сыгранную теорией Рубинштейна в развитии новой болгарской психологии (Десев, Л., 1977).

Своеобразное начало болгарского рубинштейноведения поставила статья –некролог в журнале “Философска мисъл” (Философская мысль) 1960 года. Впервые в болгарской научной литературе проводится достаточно подробный анализ трудов Рубинштейна, направленности его научных взглядов и подчеркивается его большой вклад в развитии советской и мировой психологии и философии (Василев, Д., 1960). Автор статьи – болгарский аспирант Рубинштейна Димитър Василев, работая преподавателем психологии с 1963 г. по 1993 г. в Великотърновском университете имени Святых Кирилла и Мефодия, применял основные идеи психологической концепции своего учителя в читаемом им курсе лекции, в своих научных разработках, а также и в процессе внеаудиторной работы с студентами. Под его руководством студенты изучали тексты Рубинштейна и знакомились с посвященными ему зарубежными исследованиями. В 1989 году, на Национальном студенческом конкурсе научных работ по психологии разработка студентки Университета Румяны Христовой, посвященная интерпретации научных взглядов Рубинштейна в англоязычной литературе, получила очень высокую оценку и специальный приз. В качестве зав. кафедрой психологии Университета, в 1990 году, Д. Василев стал организатором болгарского симпозиума, посвященного 100-летию со дня рождения и 30-летию со дня смерти С. Л. Рубинштейна (Няголова, М. Д., 1990). Таким образом, в академической психологии второго болгарского университета города Велико Търново прочно утвердились тенденции к следованию научной традиции, сложившейся в русле школы Рубинштейна, в отличии от Софийского университета, например, в котором большей популярностью пользовались теории А. Н. Леонтьева и П. Я. Гальперина и других российских психологов.

Во времена социализма (1947 - 1989) цитирование и отношение к творчеству Рубинштейна определялось общей политической направленностью культурных и научных взаимоотношений между двумя странами. Хотя о нем писалось как о представителем “марксистко-ленинской психологии”, очень часто “ответственные работники идеологического фронта” намекали, что он не до конца является убежденным марксистом-ленинцем. Факт репрессии Рубинштейна в 1949 - 1953 гг. старательно скрывались от болгарской научной общественности, Об этом никогда не упоминалось официально. Эта существенная страница жизненной и научной биографии Рубинштейна стала известна после 1989 года, когда в “Вопросах психологии” была опубликована стенограмма заседания в МГУ.

В начале 90-ых годов в стране значительно изменилось отношение к болгаро-российским связям, в том числе и научным. Они существенно ограничились по политическим и финансовым причинам. Одна часть психологов пошла на открытое отрицание всего связанного с российской психологией в целом. Другая часть продолжала поддерживать связи с российскими коллегами и считала, что отношение к российской науке не надо политизировать. В этой ситуации было интересно узнать как болгарские ученные оценивают дело Рубинштейна. В 1996 году, во время проведения международной конференции в Софии, посвященной 100-летию со дня рождения Л. С. Выготского, нами было проведено интервью с ведущими психологами трех болгарских университетов – Софийского, Пловдивского и Великотърновского. Достаточно подробно на вопросы интервью отвечали доцент Стефан Колчев (СУ), доцент д.псих.н. Веселин Василев (ПУ), доценты Вячеслав Василькивский и Димитър Василев (ВТУ). Общая тема интервью была: “Историческая и современная оценка значения российской психологии”. Большое место, конечно, было уделено исторической роли самого Рубинштейна.

Оказалось, что большинству участников интервью уже были известны публикации на страницах “Вопросы психологии” и “Психологического журнала” о репрессиях над Рубинштейном. Некоторые из них считали, что он стал жертвой тяжелой внутриполитической ситуации, спровоцированной властями, а другие указывали на то, что подлинная причина этого отношения к нему, продиктована желанием его коллег, преподающих психологию в МГУ занять должность зав. кафедрой и укрепить свои собственные позиции перед лицом идеологии. Те коллеги, которые услышали впервые от меня об этом историческом факте, тоже не хотели согласиться, что действительная причина была “космополитизм” и говорили, что случившееся произошло, потому что “кто-то позавидовал таланту Рубинштейна”. Поскольку в Болгарии никогда не существовали антисемитские практики, «космополитизм» под которым советская идеология скрывала действительный антисемитизм вызвал удивление и специальную дискуссию среди участников в интервью. Некоторым из них показалось парадоксальным как в стране, победившей мировой фашизм, была развернута такая антисемитская кампания, направленная при том на своих ведущих ученных.

На вопрос о том, что является непереходным в психологической теории Рубинштейна, ответы объединялись вокруг выводов о значимости субъектно-деятельностного подхода, о методологическом анализе кризиса психологии в ХХ веке, об оригинальности теоретических принципов, изложенные в «Бытии и сознании». Сложилось общее мнение, что Рубинштейн скорее творчески применял марксизм, что и без цитат классиков марксизма-ленинизма его произведения не утеряют свою стоимость для психологической науки.

Оригинальные размышления среди участников в интервью вызвал вопрос: «Существуют ли методологические различия между теориями Рубинштейна и Выготского?”. Небольшая часть из них ответила, что различия не существуют, потому что оба создавали свои психологические теории на основе диалектического материализма. В. Василькивски отметил: «И Выготский, и Рубинштейн – это большие личности в психологической науке и они существенно различаются. Объединяет их то, что оба были вынуждены работать в условиях, когда, по словам Н. Менчинской, все дела управлял неграмотный мужик с пистолетом в кармане». Интересно отметить позицию В. Василева, согласно которой «существуют огромные методологические различия между двумя школами, потому что Выготский развивал Гегельянскую линию в психологии, а Рубинштейн применяет Кантианскую модель (проблема субъекта, автономность и индивидуальность психики), несмотря на то, что он при жизни об этом не заявлял”. В. Василев отправил призыв отказаться от выявления различий и приступить к поиску конструктивных общих идей двух школ. Д. Василев указал, что различия между двумя теориями состоят прежде всего в разных способах применения обоими авторами общефилософских идей в качестве методологической основе.

В конце интервью, на вопрос о значении его учебы в аспирантуре у Рубинштейна, Д. Василев ответил следующим образом: «Если тогда существовал Господ – Бог, то он был на моей стороне и помог мне попасть к Рубинштейну. Идейное влияние Рубинштейна на меня оказалось решающим». Решающим оказалось влияние психологических идей С. Л. Рубинштейна не только на него, но и на целый ряд болгарских психологов, который, по словам А. В. Брушлинского в 1994 году, «на протяжении уже многих лет очень активно развивает собственную оригинальную линию в психологии в контексте систематического соотнесения своей линией работы с той психологией, с теми работами по психологии, которые осуществляются в Российской федерации и в Западной Европе, и в некоторых других странах”.