Каракозов Р.Р., Кадырова Р.Г.
Бакинский государственный университет им. М.Э. Расулзаде, Азербайджан.
В отличие от т.н. естественных наук, психология вынуждена иметь дело с объектом, в большей степени, испытывающим влияние со стороны культуры, понимаемой в самом широком смысле слова. К тому же, если природный мир еще можно представить себе как “объективную” реальность - продукт деятельности не вполне зависимых от человека сил, то предмет психологического исследования невозможно представить себе в качестве натурального объекта, не зависимого от человеческой субъективности. Опыт развития психологии показывает, что всякие попытки подойти к непосредственному изучению человека с позиции естественных наук, оказываются малопродуктивными. Яркий пример тому – когнитивизм и бихевиоризм. Они мало что дают для понимания сложных феноменов человеческой психики. Психология, если она хочет действительно быть полезной человеческому сообществу, должна так сказать, окультуриться или, если угодно, “одухотвориться”.
Здесь открывается широкое поле для всякого рода спекуляций, типа того, что, то ли психология, должна, в рамках своих прежних подходов, продолжить свои усилия в поиске некоей психической реальности, делая при этом, “скидки” на культурные влияния, либо же психология должна преобразиться “изнутри”, создавая такие подходы, которые были бы релевантны изучаемому объекту как продукту социо-культурных воздействий. Здесь также возможны дискуссии о приоритетах, тяготеющих к культурно-историческому или социо-культурному или социо-культурно-историческому подходам (J.V.Wertsch,1996; M.Cole, 1996). В силу имеющихся ограничений, мы не будем вдаваться в дискуссии по этому поводу. Единственное, что следует здесь подчеркнуть, так это то, что окультуренная психология может быть достигнута лишь на путях действительно “внутреннего” преобразования (смена классической на “неклассическую” (А.Г.Асмолов, 1998) парадигму – один из индикаторов потребности и нужды в подобном окультуривании).
В этом контексте, изучение культурных артефактов предстает как один из возможных путей релевантного исследования человека. Рассматривая культурные артефакты как продукты деятельности психических сил индивида, психология, при адекватном культурному объекту - подходе, может, как мы полагаем, “развоплотить” и выявить структуру психических сил, “замешанных” в создании того или иного культурного объекта.
Одним из центральных дискуссионных вопросов здесь является вопрос – а существуют ли подобные структуры и вообще, что понимать под термином “психическая структура”? Так, некоторые исследователи полагают, что таких структур нет, а если они и есть, то мы о них никогда не узнаем – это своего рода “вещь в себе”. Психическая реальность эта то, что мы можем, как они полагают, наблюдать в действии, то, что мы можем артикулировать. Это в первую очередь – речь, речевая деятельность. Отсюда - попытка вывести особенности психического из анализа речевой или дискурсивной деятельности (дискурсивная психология, R.Harre,1991). Мы не можем здесь останавливаться на подробном критическом анализе этого направления. Ограничимся лишь указанием на неубедительность сведения психического к речевой деятельности. Сама по себе традиция отождествления психического с какой-либо формой деятельности, а то и с самой абстрактной идеей деятельности достаточно упрочилась в психологии. Возражения начинаются, когда делаются попытки упрощения или прибегают к крайностям. Тем не менее, вопрос о существовании неких структур остается вполне актуальным и даже злободневным. Действительно ли, как утверждал М. Мамардашвили, а до него Кант, существуют некие структуры, которые предопределяют направление и конкретные формы человеческой ментальности или же, человек – это локковская “tabula rasa” , продукт чисто социальных и культурных воздействий и практик. Здесь под структурой понимаются некие схемы, модели, праобразы, праформы (сюда же можно отнести и юнговские архетипы) и т.д., которые так сказать, отложились в человеческой психике в ходе соответствующего исторического опыта. Раз возникнув (на какой-то исторической и индивидуально - биографической ступени), они уже как бы изнутри определяют психическое "убранство" индивида, тем самым влияя на его готовность воспринимать и понимать окружающий его мир. Психология, стремящаяся отразить всю сложность психической организации индивида, несомненно должна учитывать наличие данного фактора.
Вернемся, однако, к основной теме нашего доклада, а именно положению о том, что анализ культурных артефактов позволяет подобраться к скрытым структурам психического. Нами (Р.Р.Каракозов, 1987; Р.Г.Кадырова, 1995), был проделан специальный анализ деятельности чтения художественных текстов, показавший, что процесс смыслообразования при чтении художественных текстов, опосредуется специфической системой умственных действий и процедур, которую мы определили как хронотоп читательской деятельности. Дальнейшие исследования(на примере анализа такого культурного артефакта как дневниковая деятельность) показали , что хронотопические действия составляют инструментальную основу процессов смыслообразования и порождения личностных смыслов в различных жизненных ситуациях.
Данные, полученные в ходе этих исследований (Р.Р. Каракозов,1998), позволяют предположить наличие разного типа и форм хронотопических схем действий субъекта, разнообразие которых обусловливается культурно-историческими влияниями, особенностями социо-культурных практик. Они безусловно могут быть отнесены к т.н. культурным моделям и схемам поведения (D’Anrade, 1991), опосредующим человеческое бытие. Анализ и описание этих структур – задача для будущих исследований в рамках подходов, создаваемых новой культурной психологией.